Вторая мировая. У немцев танки лучше?

Причиной молниеносной победы Гитлера на Западном фронте в мае 1940 года зачастую называют превосходство немецких танков. На самом деле бронетанковые силы вермахта и качественно и количественно уступали боевым машинам французов и англичан. Превосходство немцев над союзниками было в другом. Давайте рассмотрим, в чем заключалось истинное превосходство.

Во время наступления на французский Аррас 7-я танковая дивизия Эрвина Роммеля (Erwin Rommel) была остановлена батальоном Уэльского гвардейского пехотного полка. Своим контрнаступлением в районе Арраса англичане стремились закрепиться к югу от города, чтобы отрезать головные части Роммеля от основных сил.

Для наступления взяли 74 танка "матильда" из 4-го и 7-го Королевских танковых полков, два батальона Даремского легкого пехотного полка, несколько подразделений Нортумберлендского стрелкового полка и броневики 12-го уланского полка. В который раз обещанные артиллерийская поддержка и авиационное прикрытие так и не были обеспечены.

Немецкие пехотинцы и артиллеристы спасались бегством. В радиограммах сплошной призыв о помощи: оборонительные рубежи трещат под натиском противника, артиллерийские орудия уничтожены, артиллерийская прислуга гибнет. Только что прибывшая моторизованная дивизия СС Totenkopf ("Мертвая голова") впала в панику, но Роммель быстро подтянул и ввел в бой противотанковые и зенитные орудия, которые сразу открыли огонь по неуклюжим танкам "матильда". Действуя в роли пехотного офицера, Роммель, который чудом не погиб, фактически спас своих подчиненных от разгрома. Однако неудавшееся контрнаступление под Аррасом сделало немцев более осторожными.

Атака англичан возле Арраса произошла 21 мая 1940 года. За шесть дней до этого и пять дней спустя после начала немецкого наступления на западе, французский премьер-министр Поль Рейно (Paul Reynaud) неделикатно разбудил своего британского союзника Уинстона Черчилля, сообщив, что немцы прорвали фронт в Бельгии: "Мы разгромлены. Фронт у Седана прорван. Немцы большими массами устремились на танках и бронеавтомобилях".

Но брошенная Рейно фраза: "Только чудо может спасти Францию", — просочившаяся в прессу 22 мая, вызвала большую тревогу. Главнокомандующий вооруженными силами Франции генерал Морис Гамелен (Maurice Gamelin) с отчаянием признался, что не смог организовать контратаку: "относительная малочисленность войск, относительная слабость вооружений, слабость методов управления войсками", пояснил генерал.

Танк был символом разгрома французов. По обе стороны. В то время как во Франции и Англии превосходство танков выдвигалось в качестве достаточной причины для постигшей союзников катастрофы, то Гитлер полагал себя вдруг хозяином совершенного оружия для ведения блицкрига. Позиционная война, которую будущий фюрер пережил в окопах Первой мировой войны ефрейтором, а британский премьер — в должности командира батальона, нанесла многим воякам психологическую травму и возвращение к чему-то подобному они ожидали также на новой войне. Однако бронированные машины, преодолевавшие в день по нескольку десятков километров, развеяли подобные ожидания.

Произошедшее около Арраса убедило Роммеля, что не все так гладко. У союзников были существенно более боеспособные танковые соединения. Британцы и французы располагали технически более совершенными, чем у немцев, танками.

Однако военные действия велись методами, согласно представлениям, которые не отвечали возможностям нового оружия. В этом-то и коренилось немецкое превосходство над противником. Им улыбалась также и удача. Взаимодействие между союзными армиями так и не было налажено.

Что касается техники. Большинство танков, состоящих на вооружении в десяти танковых дивизиях вермахта, который "весной 1940-го был еще в процессе создания немецких бронесил", находились на "рудиментарной стадии развития". Историк Карл-Хайнц Фризер (Karl-Heinz Frieser) в своем фундаментальном труде "Легенда о молниеносной войне" — Blitzkrieg-Legende - пишет, что речь идет о легких танках Т-I (Panzer I, сокр. Pz. Kpfw. I, Pz. I) и Т-II (Panzer II, сокр. Pz. Kpfw. I, Pz. II).

Танк Pz. Kpfw. I рассматривался германским командованием прежде всего как учебная машина. Толщина брони передней части, бортов и кормы корпуса, а также лобовой брони башни составляло максимум 13 или 14,5 мм, вооружение — два спаренных 7,92-мм пулеметов MG-34, вполне соответствовало требованиям, которое в начале 1930-х годов предъявлялось к вооружению легких танков.

На танке Pz. Kpfw. I к одному 7,92-мм пулемету была придана одна 20-мм автоматическая пушка KwK 38 и танковое переговорное устройство, посредством которого члены экипажа могли обмениваться информацией и которое они шутливо называли Anklopfgerät - прибор по которому надо постучать, чтобы он заработал. Даже средние танки Panzer III и IV не были достаточно бронированы и вооружены.

Их вооружение не могло представлять опасность британскому пехотному танку Mark II Matilda с его броней свыше 70 и почти до 80 мм. Французские танки SOMUA (20 мм) и Char B (32 мм) мало чем отличались от Panzer III и IV. Знаменитые "Тигры" и "Пантеры" появились на фронте лишь в 1943 году.

Кроме того, союзники брали еще и количеством. Только на северо-восточном участке фронта французы и британцы сконцентрировали более 3200 танков, еще около тысячи располагались в глубоком тылу. В бронетанковых частях вермахта насчитывалось примерно около 2800 машин. Почти 1500 из которых, больше половины, приходилось на легкие танки Panzer I и Panzer II. Танков Panzer III и Panzer IV насчитывалось примерно 630, что было намного меньше того, чем располагала французская армия, имевшая на вооружении SOMUA и Char B. К этому можно добавить около 300 бельгийских и нидерландских боевых машин.

Разумеется, располагали своими преимуществами и танковые части вермахта. Так, немецкие танки были быстрее и меньше англо-французских гигантов. Дальнобойность их орудий также значительно превышала дальность полетов снарядов, выпущенных из стволов боевых машин союзников .

Кроме того, немецкие танки оснащены лучшими прицелами. Башни танков Т-III и Т-IV были сконструированы настолько удачно, что там размещался также и наводчик пулемета. Это позволяло командиру полностью сконцентрироваться на руководстве экипажем, в то время как в моделях союзников он должен был еще и наводить оружие на цели. Все немецкие танки были оснащены радиостанциями, в то время как британские и французские офицеры довольно часто координировали свои действия при помощи жестов.

Разница в техническом оснащении танков явилось результатом разных представлений о тактике. В то время как немецкие танковые генералы, как Гудериан (Guderian), Гот (Hoth) или Роммель применяли свои соединения, используя огневую мощь и скорость, их противники рассуждали еще в категориях Первой мировой войны. Вместо того, чтобы определить направление главного удара, они представляли себе боевые действия в виде линейного фронта, на котором они ставили на одинаковом удалении свои танки. Однако стоило лишь прорвать такую цепь и дорога для противника была открыта.

Таким отношением грешило не только руководство союзников. Большинство немецких генералов рассматривали бронетанковые войска не как самостоятельно род войск, а как подспорье для пехотных частей, основным транспортным средством которых все еще оставались вьючные животные. Немецкая пехотная дивизия насчитывала приблизительно 15 000 солдат и 5000 лошадей.

Потребовалось вмешательство Гитлера, чтобы немецкий генеральный штаб, скрипя зубами, принял к исполнению Aufmarschanweisung №4, Fall Gelb генерал-лейтенанта Эриха фон Манштейна (Erich von Manstein). Позднее план "Гельб" Уинстон Черчилль назвал Sickle Cut ("разрез серпом") и с его легкой руки буквальный перевод этого выражения на немецкий Sichelschnitt стали использовать послевоенные немецкие историки.

Центральная идея "Желтого плана", иначе говоря вторжения во Францию, заключалась в том, чтобы силами семи танковых дивизионов пересечь Арденны и ударить во фланг марширующим на север армиям союзников. Для этого из 41 000 транспортных средств создавалось крупнейшее моторизированное соединение, которое до тех пор применялось на полях сражений.

Тут важно отметить, что немецкие офицеры и унтер-офицерский состав вермахта пользовались большей свободой при принятии решений на поле боя и, в конечном счете, это сыграло решающую роль в более успешном решении поставленных командованием задач. Такая традиция ведет свое начало от освободительных войн с Наполеоном, а во время Первой мировой войны стала уже военной классикой.

Командиры общевойсковых частей, опираясь на конкретные факты, должны были ориентироваться на месте, а не полагаться на оценки находящихся далеко штабов. Национал-социалистический режим, по крайней мере, на тактическом уровне усвоил подобную свободу действий.

Противники прусских генералов старательно разрабатывали свои планы и педантично стремились следовать каждому пункту и каждой букве утвержденной операции, в то время как командующие бронетанковыми соединениями вермахта импровизировали и использовали любые ошибки и наносили удары в уязвимые места союзников.

Молодые офицеры Гитлера на полную катушку использовали любые технические новшества. Пикирующие бомбардировщики, которые уничтожали вражеские укрытия, или зенитные орудия, используемые против подавления наземных целей. Достаточно красноречивый пример: Роммелю удалось выправить свое положение под Аррасом при помощи 8,8-см зениток, которые быстренько превратили "матильд" в горящие головешки.

Не в последнюю очередь свою роль сыграла также готовность фюрера жертвовать всем и все поставить на карту. В этом отношении немцев превзошли только русские. Однако это уже другая история.

Читайте также:

Зачем США и Британия уничтожали Дрезден

Немецкая самоходка выходит на шоссе

Сколько жизней оставят современному танку